из тех далеких земель, но все они были грубы, грязны и неотесанны — какого же было мое удивление узнать, что сейчас в своих изобретениях они даже обогнали некогда очень развитый Восток. Как раз когда, завороженный их изделиями, одеждой и укладом жизни, уж подумал всерьез направиться в те дальние края, как тут же пришлось позабыть об этом, потому что угодил в публичный дом некрупного королевства, где правят и живут в большинстве своем женщины, а тех немногих мужчин, кого имеют, ссылают в заведения на манер борделей, где используют для увеселения и продолжения рода. Меня предупреждали, что не стоит соваться в те земли, но любопытство взяло верх, и неприятный итог не заставил себя долго ждать.

Именно в том заведении я познакомился с Линжем — странствовавшим мечником, который угодил в похожую ситуацию. Узнав, из какого королевства, мужчина, который на десять лет старше меня, приободрился, заявил, что он земляк, и мы начали придумывать план побега.

Состоялся он очень скоро — спустя пару дней после нашего знакомства: нам удалось выкрасть на кухне ножи, и, сначала отбиваясь ими, сбежать из злосчастного квартала. Дальше — сложнее: нужно было, минуя несколько районов и отбиваясь от поднятой тревоге городской стражи, добраться до единственных ворот из столицы и оттуда уже бежать как можно дальше и без оглядки. К счастью, на нашей стороне оказался неожиданный союзник: одна из стражниц, которая более прочих была приближена к главе столичной стражи, раздобыла нам по мечу из оружейной и пришла на подмогу. Отчасти благодаря ей, бесстрашной воительнице Хэйрэ, нам успешно удалось совершить побег, однако наделав немало шуму в городе и отбиваясь от числа противников, намного превосходившего нас троих. Женщина сражалась отважно и без сожалений, мастерски владея многими видами оружия, но предпочитая всему прочему мечи, однако ее желание помочь нам оставалось мне неясным вплоть до момента, пока не оторвались от преследования: Линж поведал, что она несколько раз посещала его в публичном доме и полюбила. Такое объяснение все равно не сделало вещи более понятными, но пришлось принять их как данность.

Вернуться обратно Хэйрэ более не могла, ибо на родине ее ожидала только смерть, поэтому она решила путешествовать с нами, а после того, как мы вернулись в свое королевство, сделалась женой Линжа и родила ему дочь. Она с ребенком живет не в столице, а в небольшом селении в тридцати километрах от столицы, ибо так пожелал супруг, который считает столицу местом своей работы, а домом — хоромы в том поселении.

Их с Линжем компания многому меня научила — странному и непонятному, но интересному. Как вести себя на людях так, чтобы они не шарахались от одного твоего вида. Как понимать, чего они хотят и чего не хотят. Как добиваться того, что хочешь, но не одними лишь угрозами и обнаженным мечом. Как улыбаться так, чтобы казалось искренне, но на деле таковым не было. Много-много всякого… и за это я им безмерно благодарен.

* * *

Я помню тот день. Так четко, как если бы он произошел вчера. Была холодная зима. Землю укрыл снег, и вовсю шла война с королевством Тин. Крепость Джун была осаждена, солдаты и селяне, нашедшие здесь укрытие, мерзли и голодали, а Юдж сходил с ума, отравляемый проклятьем золота и Камня безумия — творением Иаду. Он создал эту драгоценность величиной с ладонь более тысячелетия назад и даровал ее правителю горного княжества, дабы сгубить его и народ, которым тот правил. Задуманное свершилось, и немногие из выживших спрятали проклятый дар глубоко в недрах горы, надеясь, что он никогда не будет найден. Увы, похоже, в тех местах образовалось королевство, и один из его королей все-таки разыскал спрятанное отравленное сокровище. Теперь же оно туманило разум Юджа, отравляя страшными мыслями, подобными тем, которые некогда нашептывал мне Иаду.

В тот зимний день некий мужчина выволок девочку всем на обозрение и принялся бить ее. Жестоко и нещадно, явно желая забить насмерть. Никто не пожелал помочь ей — лишь глазели все, как глупцы на цирковое представление. Может, ранее я бы не предал данному никакого значения, но в тот момент мне сделалось противно от столь неизящного и низкого зрелища: подойдя, я не стал особо церемониться с мужчиной и сделал с ним то, что совершил бы с любым бесчестным воином, который может поднять руку лишь на слабейшего — подарил ему смерть. Может, этот дар был слишком хорош для него, однако что сделано, то сделано, и я нисколечко не жалею об этом. Жалеть — это удел слабых. Нужно принимать действительность такой, какая она есть — такой, какой ты создал ее своими поступками и решениями.

Побитая девушка сидела на снегу и смотрела на меня так, как превеликое множество раз глядело бесчисленное количество людей до нее, встречавшихся мне на пути. Со страхом. Как на непредсказуемое чудовище. Я протянул ей руку, чтобы помочь подняться, но она отстранилась. Так я встретил Йой. Спустя столько лет… она по-прежнему видит меня таким же? По-прежнему ли я монстр в ее глазах?

* * *

Я помню тот день. Так четко, как если бы он произошел вчера. И вновь была зима, но не такая холодная, как тогда — когда осаждали крепость Джун. Нет, эта оказалась куда мягче, теплее… однако в тот вечер все равно пошел снег. Снежинки так красиво танцевали в воздухе, что мне стало все равно куда идти — лишь бы путь длился нескончаемо, чтобы я мог и дальше наслаждаться зрелищем снегопада. Мне часто нравится гулять по поздним вечерам и ночью, когда столица большей частью засыпает, и ты подобен миражу на призрачных улочках.

В тот вечер я поднялся на гору, что в пределах столицы, откуда открывается красивый вид на город и располагается небольшой храм богине Онмё. У меня не было какого-то определенного желания — ноги просто несли, куда глаза глядели. Сказать по правде, не ожидал там никого увидеть, однако судьба подчас непредсказуема, и в тот день она свела меня с молодым темноволосым человеком в небогатом халате, слишком легком для такого времени года. Он стоял неподалеку от храма, у перил, и смотрел на раскинувшийся внизу город. На нем не было даже носков — лишь плотный шарф окутывал шею. Подойдя к нему, я встал рядом, и некоторые время мы молча смотрели на город. В конце концов, почувствовав, как щекочет изнутри любопытство, я спросил:

— Не слишком ли легкое одеяние для